Сенька передёрнул плечами:
— Не пугай, и так мурашки по телу, — он продемонстрировал покрытую гусиной кожей руку. Что нам теперь делать?
— Не знаю, — вздохнул Лука. — Для начала перестань дрожать. Это не на самом деле, понял? Это тебе почудилось. Надо посадить у двери тябисов. Почему-то им, — он кивнул головой на дверь, — не удаётся попасть внутрь, пока дверь заперта. Значит, ни в коем случае нельзя её открывать. Тис, Гис, садитесь у двери. Стеречь! Не впускать и не выпускать!
Сенька невольно улыбнулся. Воинственные зверьки были такие маленькие, что трудно было представить их в роли охранников. И всё же именно Гис вернул Сеньку в чувство, и мальчик надеялся, что и теперь маленький друг не подведёт.
Лука принёс шкуру, и мальчики сели на лавку, прижавшись друг к другу плечами.
— Расскажи что-нибудь, — попросил Сенька. — Где ты был, кроме Лигеноса?
— Моё любимое место — Арток, — сказал Лука. — Мы с Никитой попали туда случайно, и наши мамы до сих пор не знают, что мы там были. Зато от отцов пришлось получить такую трёпку!
— Почему? — спросил Сенька, улыбнувшись. Он потихоньку щипал себя под шкурой, чтобы не заснуть.
— Это молодой мир, и людей там ещё нет. Там живут только рекиши.
— Какие ещё рекиши?
— Ну у вас были динозавры, а там рекиши. Они больше похожи на отряд кошачьих. Представляешь кошку с крыльями?
Сенька хихикнул:
— Нет. Что, и правда летают?
— В том числе, — кивнул Лука. — Внешне они такие красивые — глаз не отвести. Шёрстки пушистые — ярких цветов — голубые, зелёные, ярко-жёлтые, оранжевые…
— Врёшь, — не поверил Сенька. — Оранжевых кошек не бывает.
— Бывают же цветные попугаи, — возразил Лука.
— Ну ладно, — поразмыслив, решил Сенька. — Пусть будет оранжевая, даже прикольно. И что они, эти оранжевые, делают?
— Живут, — пожал плечами Лука. — Охотятся, растят потомство. Но мы-то с Никиткой совсем малые были, не знали, что они хищники. Приземлились на травке, а там резвятся три таких зелёненьких пушистых котёнка, мы и полезли гладить.
— И что? — с любопытством спросил Сенька.
— Рекиши сначала испугались, зашипели, а через пять минут мы уже с ними сдружились — лучше не бывает. Они ростом с маленьких тигрят, такие смешные, падают на спину, пузо своё подставляют, чтобы почесали. Гоняем мы с малышами по полянке, визжим, про время забыли. И только тогда опомнились, когда из зарослей мамаша выскочила. В зубах — симпатичный такой зверёк, только придушенный уже. Бросила добычу — и на нас. Лапами к земле прижала, а на детёнышей как рявкнет — те попрятались. Ну мы с Никиткой перетрусили, конечно, думали, сразу нас съест. Только взрослая рекиша, видно, любопытная оказалась. Она таких, как мы — без шерсти, — никогда не видела. Попримяла сначала, а потом выпустила, и смотрит, что мы делать будем. Рванём мы с Ником в разные стороны — она в один прыжок догонит — и к земле. А потом малышей начала охоте учить. Те, поросята, уж какие друзья с нами были, а тоже за матерью повторяют. Покусали нас хорошо, и если б не нашёл нас отец вовремя — думаю, съели бы совсем.
— Он их убил? — тихо спросил Сенька.
— Усыпил на время, — вздохнул Лука. — Все живы остались. Правда, попало мне от него немногим меньше, чем от рекишей.
— И мало попало! — раздался громовой голос за дверью, и дверь ощутимо дёрнулась.
— Папа! — Лука вскочил, и тут же полетел на пол, подсечённый Сенькой.
— Стой! — вскрикнул Сенька. — Это не твой отец, это они!
— Кто они? — оттолкнул Сеньку Лука. — Это мой отец, он всегда приходит на помощь.
Сенька, который умирал от страха, прислушиваясь к скрежету и шорохам за дверью, крепко держал друга.
— Он зовёт меня! Пусти! — Лука оттолкнул Сеньку и снова ринулся к двери, но на его пути встал на задние лапки малыш Тис. Сенька вдруг испугался, что одурманенный туманом, ползущим из тёмных углов, Лука сейчас просто растопчет тябиса, и бросился к нему на помощь. Но Лука вдруг остановился сам. Он зажал руками уши и замер.
— Уходи, — тихо прошептал мальчик. — Ты не мой отец. Уходи!
Он открыл глаза. За дверью скрипело и завывало. Эти звуки трудно было назвать человеческой речью, но Лука улавливал отдельные слова. И всё же наваждение медленно отступало.
Лука порывисто вздохнул и невесело улыбнулся своему тябису.
— Молодец, малыш. Не бойся. Иди ко мне, — он протянул Тису руку, и тот, пробежав по предплечью, лизнул мальчика в щёку.
— Ну вот, а ты только кусаться умеешь, — упрекнул Гиса Сенька.
Тябис взглянул на него виновато, и Сенька пожалел зверька, погладив Гиса по круглой голове.
— Долго мы не продержимся, — сказал Лука. — Ночь только началась.
— Что же делать? — Сенька полез в мешок, потрогал камень желаний. Тот был совсем холодным.
— Надо провести черту, — вдруг сказал Лука.
Сенька посмотрел на него непонимающе.
— Помнишь, как в «Вие»? Дверь для них — преграда, но мы сами можем её открыть. А черта поможет нам удержаться от соблазна.
— Там был круг, — сказал Сенька.
— Круг так круг, — согласился Лука и обернулся по сторонам в поисках мелка или уголька.
— Давай подожжём ложку, — предложил Сенька.
— Не жалко? — спросил Лука и улыбнулся, увидев гримасу друга.
Дерево не хотело загораться, но Лука был упрямым, и скоро ложка затрещала, добавив света к трепетному огоньку свечи. Темнота в углах сгустилась, а за окнами вновь тревожно зашуршало, завозилось, зловеще заскрежетало.
— Скорей! — попросил Сенька.